НЕЛЛИ КИМ: «КОМАНДОВАТЬ ПАРАДОМ
БУДУ Я»
Наверное, она была рождена
для того, чтобы удивлять. Сперва девчонка–непоседа с чуть раскосыми глазами
(сказались казахские* корни) и обворожительной улыбкой
буквально гипнотизировала зрителей своими головокружительными пируэтами.
Сегодня удивительным образом сохранившая прежнее обаяние Нелли КИМ небезуспешно
осваивается в новой роли — вершителя судеб мировой гимнастики, — поражая
всех своими организаторскими способностями. В последнее время пятикратная
олимпийская чемпионка редко заглядывает домой, а потому вопросов к ней
за долгое отсутствие накопилось немало.
 —
Вы извините, голова после всех этих заседаний совсем не соображает, —
в холле гостиницы «Юбилейная» Нелли Ким появилась с неизменной улыбкой
и огоньками в глазах.
— Нелли Владимировна, а почему, приехав домой, вы
остановились в гостинице?
— Все просто: здесь проходило совещание руководителей Международной федерации
гимнастики, здесь же была жеребьевка. Мы работаем с утра до вечера практически
без перерыва... К тому же строить отношения и решать вопросы лучше всего
удается по вечерам, с мороженым или шампанским.
— А я уж было подумал, что белоруской вы остались лишь де юре...
— Нет, что вы! Я действительно большую часть времени живу в США, но всегда
с огромным удовольствием приезжаю в Минск отдыхать к друзьям.
— Выходит, гимнастических бонз вы сюда тоже не без собственной
выгоды привезли: это ведь была ваша идея — провести заседание в Минске...
— А как же! Хотя сама жеребьевка чемпионата мира была очень полезным опытом
для нашей, белорусской, федерации. Ранее ни с чем подобным она не сталкивалась,
но все прошло очень хорошо. Со второй задачей — подготовкой новых правил
— мы также справились: их обсуждение завершилось здесь, в Минске.
— За восемь месяцев, которые прошли с начала подготовки нового
«свода гимнастических законов», удалось найти панацею от «афинского синдрома»?
Тогда, помнится, было много желающих бросить камень в техком...
— Камень... (Смеется.) Пожалуй, вы правы. Кстати, мало кто знает, но у
нас еще перед Олимпиадой был готов новый вариант правил, однако случаи
с Немовым и многими другими заставили все отменить и начать заново. Мы,
поверьте, старались, но даже сейчас я не могу гарантировать, что мы сделаем
гимнастику идеальной. Могу только сказать, что теперь на первое место
выйдут чистота исполнения и артистизм спортсменов.
— Нелли Владимировна, с ваших выборов прошел уже почти год. Не
устали руководить–то?
— Устала. За восемь месяцев новому техкому удалось сделать работу, которую
наши предшественники делали по три–четыре года. Придумать правила мало,
надо оформить их документально: ввести в компьютер, оформить, распечатать,
перевести, подготовить уйму презентаций и курсов... И это при том, что
у моих помощников нет почти никакого опыта. Работы столько, что временами
мне страшно становится.
— Насколько я помню, Нелли Ким никогда не боялась работы...
— Я, конечно, шучу. Но, признаться, не ожидала, что будет настолько трудно.
Я постоянно живу на грани стресса. Бывает, что сутками не вылезаю из–за
компьютера: в день по 200 электронных писем приходит со всего мира, и
на каждое надо ответить, каждое обдумать. А я ведь не привыкла сидеть
на одном месте: «бумажная» работа меня сильно утомляет. На этом фоне необходимость
быть политиком, дипломатом, юристом, переводчиком и законодателем в одном
лице как–то теряется (смеется).
— А где в этом списке Нелли Ким как обычный человек?
— На себя времени, увы, нет. Ни отпуска, ни даже выходных. Иногда в тренажерный
зал загляну — и то хорошо. Семьи тоже практически нет. С мужем мы развелись
— он живет в Минске. Мы, правда, поддерживаем, так сказать, цивилизованные
отношения, но это ведь совсем не то. Дочка сейчас учится в Чикаго — что–то
там с финансами связано, занимается легкой атлетикой... Правда, непрофессионально
— я хочу, чтобы у нее было нормальное высшее образование. А там смотришь
— к себе помощником возьму.
— А разве у президента техкома не должен быть секретарь?
— Хороший вопрос... Сейчас ФИЖ из любительской организации превращается
в профессиональную, но период перехода еще не закончен, а потому есть
множество нюансов. За плечами у моей предшественницы — американки Джекки
Фай — стояла сильная федерация гимнастики США. Они ей платили зарплату:
что–то около 100 тысяч в год, ей оплачивали «представительские расходы»
— это значит друзей–гостей куда–нибудь сводить или такси оплатить. Я все
это оплачиваю сама, при том, что зарплаты у меня нет.
— Как это нет?
— Я — член Международной федерации гимнастики. Это — выборная должность,
и в общепринятом понимании означает, что меня представляет и поддерживает
моя страна. Следовательно — мне зарплата не положена. У Фай была куча
спонсоров, за ней стояли большие деньги. А я получаю пенсию в Беларуси
— что–то около 100 долларов в месяц. Как я говорю, живу на средства всего
мира. Например, еду я куда–то проводить курсы или соревнования — мне оплачивают
питание и проживание. Основной доход — суточные. На них за 2 — 3 недели
можно неплохо сэкономить: мне ведь много не надо. Вы не подумайте, я не
бедствую: мое имя и мои профессиональные способности помогали и помогают
мне удерживаться на достаточно высоком уровне.
— Нелли Владимировна, а стоит ли ваше нынешнее положение таких
жертв? Ведь была же идея открыть свою школу... Вон, Щербо, например, открыл
и даже по американским меркам живет неплохо.
— А идея эта и сейчас осталась. Я ведь никогда не рвалась «командовать
парадом». Просто всегда, сколько себя помню, боролась за правду. Остальное
сложилось само собой. В принципе, даже сейчас я могу бросить все и начать
делать деньги: здесь или в Америке, или даже в Казахстане — туда тоже
звали. Но ведь в жизни есть еще что–то более значимое, чем деньги. Для
меня это — возможность изменить свою гимнастику, оставить какой–то след
в жизни. Ну посудите сами: купила я какую–то лишнюю вещь, слетала куда–то
отдохнуть, и что? Это все уходит и приходит, а морального удовлетворения
не остается. А вот если в один прекрасный день меня попросят из ФИЖа —
я точно открою свою школу. А Щербо — он изначально выбрал путь бизнесмена.
— Вы поддерживаете отношения с белорусскими гимнастами, живущими
в Америке?
— Стараюсь. Когда появляется время, обязательно еду к кому–нибудь в гости.
Но мне больше нравится гостить в Беларуси. Какие здесь девушки красивые!
После Америки просто глаз радуется. Откуда только берутся?! Может, Чернобыль
не только отрицательное влияние имеет? (Смеется.) Кстати, кроме шуток,
мне как–то в Америке один товарищ рассказывал: «А вот я слышал, что у
вас там после Чернобыля люди умнее становятся».
— Хм... Ну, американцы, по-моему, никогда не блистали познаниями
в области «белорусоведения». Вас–то как принимают «за бугром»?
— Сложно принимают. И разбить устоявшееся негативное мнение о нашей стране
непросто. Вот, например, руководители ФИЖа, пока были в Минске, не переставали
удивляться: «Мы ведь даже не знали, что на карте такой город существует!»
Кстати, во время выборов приходилось постоянно слышать заявления вроде:
«Да у вас там ничего нет, да вы там в каменном веке живете, как вы сможете
работать на таком уровне!» Мне–то все понятно: страна пытается быть независимой,
ее хотят под себя подмять те страны, которые имеют больший финансовый
потенциал и возможности. Те же американцы, например, привыкли всегда и
всем все указывать.
* — так в оригинале.
|
